Метамодерн в психотерапии

Я до этого писала о модерне и постмодерне в психотерапии. Но мой обзор будет неполным, если я не упомяну о метамодерне, новейшей концепции, описывающей и объясняющей события и явления последнего десятилетия. Термин был предложен двумя голландскими философами Т. Вермюленом и Р. Аккером. Не претендую на истину, я много думаю о том, как влияет новая концепция метамодерна на работу психолога, нет пока целостной картины, пока надумала, то, что опишу ниже. Если коллеги добавят свои мысли и идеи в мою копилку, буду благодарана.

Основные признаки метамодерна – новая искренность, новая этика, просвещенная наивность, осцилляция (то есть колебание между модерном и постмодерном), перформатизм, реконструкция, возрождение мифа и постирония.

Общество устало от релятивизма, нигилизма, отрицания общих истин и ценностей, иронии и карикатур постмодерна. Нам захотелось искренности, романтизма, надежды на лучшее, понятных и универсальных идей для человечества. Метамодерн проявляется в сочетании амбивалентных чувств внутри себя, желании трансцендентности и универсальности без фанатизма, второй жизни мифов и великих нарративов. Человек может формировать новое отношение к миру и реальности вокруг себя: рассматривать различные позиции одновременно, воспринимать противоположные идеи, конструировать целостный и нелинейный взгляда на события и явления. Теперь я могу быть ироничным и искренним одновременно, восхищаться Киркоровым и Моргенштерном, создавать собственную идеологию из смеси идей Маркса и Айн Рэнд, ходить на митинги и хвалить Собянина за похорошевшую Москву.

Исследователи текущего состояния общества говорят, что сейчас приходит время прагматичных романтиков, не скованных идеологией прошлого, верящих в светлое будущее, которое они могут приблизить своим творчеством, умением находить общий язык со всеми, уважением к инаковости и созданием комфортных условий для развития всех. Чтобы лучше понять новое явление, можно обратиться к сайту Metamodernizm.ru. Это электронный журнал, который интересно рассказывает о явлениях метамодерна в искусстве и науке на русском языке. Цитата оттуда: «В результате множественных кризисов последних двух десятилетий (изменений климата, финансовых спадов, а также обострений глобальных конфликтов) мы стали свидетелями возникновения явного и общего желания к изменениям, к тому, что преждевременно было провозглашено «Концом истории».

Я хочу более подробно описать особенности метамодернистской психологии и психотерапии в отдельной статье, уж больно много там материала, делая упор на моем любимом методе. Мне кажется, что психодрама – метамодерн чистой воды: спонтанность, игра, действие. Возможно, спорный тезис, но попробую привести аргументы. Потом, не сейчас:)

Ниже привожу основные положения модернистской психотерапии и психологии.

1. Человек как перформанс. Метамодернизм предлагает рассматривать человека через исследование его меняющихся смыслов и образов в действии. Человек метамодерна опирается на реальность, практически пробуя ее на вкус, создавая ее своими поступками. Именно через творческий акт происходит трансформация собственных переживаний.

Помните, как бурлило психологическое сообщество, когда набрал силу флешмоб #metoo (в русскоязычном варианте – я не боюсь сказать), когда женщины делились своими историями о насилии. Не сразу стало понятно, что он может стать мощной силой против практик замалчивания и обвинения жертвы. Этот перформанс показал, какой целительный эффект может скрываться в поговаривании своих травм, выражении свои гнева и последующей поддержке тех, кто испытал подобное. Любая могла присоединиться своей историей о насилии к другим таким же, чтобы почувствовать себя не в одиночестве, чтобы высказаться о себе, чтобы отомстить агрессору. Такой перформанс сам по себе может обладать исцеляющей силой, действием, создающим новую реальность, где есть место моей уникальной истине.

2. Искренность и честность во всем. Метамодернизм зиждется на «новой искренности»: в своих переживаниях и желаниях, в рассказах и фотографиях, в отношениях с другими и с собой. Я – несовершенный, эмоциональный, живой, настоящий.

Посты психологов в соц.сетях о своих мыслях, прошлом и текущем опыте, в том числе травматическом, а иногда и о своих клиентах привычны для нас. Сложно представить сейчас терапевта, который ничего о себе не заявляет. Все хотят честности, искренности: а есть у вас семья? А какие политические взгляды? А что за травмы у вас были в детстве?

Нашим клиентам важно видеть нас обычными людьми прежде всего, а потом уже терапевтами. Хочется найти человека, который будет ценностно созвучен именно мне. Сакральность психологического знания уступила место живому человеческому взаимодействию. Эта тенденция началась в эпоху постмодерна, а сейчас она достигла невероятных высот: психология пришла в каждый дом! Кто теперь не знает, что такое "манипуляция" или "эмоциональное насилие", "токсичное общение" или "личные границы".

Клиенты не менее искренны. Они открыто говорят о своих психических заболеваниях, рассказывают о лечении, сложностях адаптации, помогая таким образом и себе, и людям рядом. А еще они делятся своими историями о психотерапии, о том, что сработало, а что нет, какой терапевт был с ним этичен, а какой – нет, как они «дошли до жизни такой» и почему важно не оставаться одному в сложной ситуации, надеясь только на себя.

Временами искренность начинает восприниматься как душевный стриптиз и тотальное обнажение особенно при рассказывании травматичных, интимных, провокационных историй, но такой способ заявлять о себе часто помогает человеку получить поддержку, внимание, заботу. Правда не все в сетях такие добрые и принимающие, как хотелось бы, хейта и буллинга здесь хватает. Но запрос на искренние и настоящие эмоции сейчас высок – нативная реклама, сторителлинг брендов, каминг-ауты знаменитостей, реалити-шоу, онлайн обращения к президенту и т.д. Новая искренность не теряет актуальность и все больше завоевывает популярность. Без нее сложно представить современный мир и терапию особенно.

3. Самосострадание, принятие и толерантность. Одним из последних важных направлений в психотерапии стала концепция «самосострадания». Это сочувствие, забота, любовь, направленные на самого себя. Не про жалость к себе и потакание своим желаниям, не про стремление к высокой самооценке и бесконечным достижениям. Самосострадание – это про милосердие и сочувствие прежде всего к самому себе. Этот принцип описала Кристин Нэфф, определив его как важную составляющую человеческого счастья. Доброта к себе, признание человеческого несовершенства, осознанность своих переживаний – три компонента ее философии.

Кроме этой академической концепции в обществе активно развиваются различные идеи, направленные на принятие человеческих проявлений и предлагающих смотреть друг на друга с уважением и принятием: боди-позитив, ненасильственное общение, новая этика, практика «да-согласия», квир-культура и т.д.

Обратной стороной практик толерантности выступает фантастическая нетерпимость к несогласию с какими-то новыми тезисами или прошлому поведению, противоречащее актуальным этическим нормам. Это отдельная тема про то, как жертвы, индивидуальные и коллективные, не могут удовлетвориться никакой компенсацией и я предполагаю, что со временем культура отмены и прочие формы остракизма уйдут в прошлое. А различные этические вопросы можно будет обсуждать в виде общественной дискуссии.

4. Между модерном и постмодерном. Метамодерн не отрицает предыдущие эпохи, он колеблется между ними, вбирая в себя их постулаты. Например, понятие нормы все больше размывается и становится гибким: только клиент может знать, что для него хорошо. При этом диагнозы в МКБ и ДСМ уточняются, переформулируются, вводятся в клиническую практику: хоардинг (патологическое накопительство), комплексное ПТСР, гэмблинг (игровая зависимость). Модернистская психология скажет: «Диагностируем и лечим», постмодернистская: «Деконструируем и исследуем», а метамодернистская объединяет и то, и другое.

Клинические диагнозы нужны для оказания квалифицированной помощи клиенту. Если психолог подозревает ОКР или депрессию у клиента, то здесь важно не только понять, что с ним происходит и как он к этому состоянию относится, но и отправить его к психиатру для постановки диагноза, при необходимости - назначения фармакологической поддержки.

То есть психолог, опираясь на метамодернистскую парадигму, сочетает в своей работе однозначность модерна (например, «Вы находитесь в депрессии, протокол ее лечения такой-то») и неопределенность постмодерна («Что для Вас значит, что Вы в депрессии? Как на Вас влияет этот диагноз?»).

Важно называть своими именами происходящее, особенно если клиент сам на такое по каким-то причинам не способен: не видит, привык, не замечает. Насилие – это насилие, инцест – это инцест, психоз – это психоз и т.д. Дальше в обозначенных рамках можно работать в постмодернистской философии, исследуя переживания клиента, его идеи, ценности и желания. Тогда клиент может опираться на реальность и как-то относится к ней: горевать, злиться, бояться, радоваться, а потом уже делать что-то с тем, что он увидел и назвал. Здесь рамки модернистской концепции помогают удерживаться в границах реальности, а постмодернистская философия дает простор для живого терапевтического процесса.

5. Индивидуальная идеология. Человек эпохи метамодерна создает свое мировоззрение. Оно может опираться на множество идей, иногда относящимся к различным идеологиям: коммунизма и либертаринства, демократии и монархизма. Он может примыкать то к одним, то к другим общественнным движениям и группам, не лицемеря или постоянно отказываясь от своих воззрений, а просто совмещая их в себе.

В таком случае в кабинете психолога клиент может создавать свое пространство смыслов, сочетая несочетемые парадигмы и идеи. Мы - сложные создания. Признавая свою глубину и противоречивость, клиент может из отдельных пазлов выткать свое полотно индивидуальной идеологии, опираясь на которую он может искать близких по духу и жить в согласии с собой в своей внутренней правде.

Нам, психологам, важно поддерживать этот поиск. Например, клиент не хочет детей, потому что в детстве воспитывал младших, пока родители беспробудно пьянствовали или из-за нежелания увеличивать антропологическую нагрузку на планету, а может он просто не хочет менять свою полную удовольствий жизнь на многолетний родительский труд. И здесь нет правильного или неправильного, просто сейчас он считает так.

В данном примере в модернистском подходе психолог скажет: "Нежелание иметь детей - инфантильная позиция. Вылечим ваши травмы и захотите, как хотят нормальные люди". Постмодернист спросит: "Откуда у вас взялись идеи, что детей нужно хотеть?" А метамодерн будет выяснять, что важно для самого клиента, попутно погружаясь в прошлое, которое требует исцеления, и выныривая в будущее для определения собственного пути: вдруг в итоге клиент захочет стать отцом, но чтобы ребенку ему родила подруга детства с помощью ЭКО, где они не становятся семьей, а договариваются о совместном участии в родительстве.

Пока это все про метамодернистскую психологию. Если будет время и силы, буду писать про нее еще, так как мне кажется, за ней будущее нашей профессии.